Основание - Страница 26

Голос его ничем не выдал набежавших мыслей. Он был бесстрастен.

— Это все?

— Пока что да.

— В таком случае скажите, вы не заметили плаката, который висит на стене позади меня? Прочтите, если не трудно.

Губы Сермака скривились.

— Там написано: «Насилие — последнее убежище беспомощного». Это старинная доктрина, мэр.

— Я применил ее, будучи молодым человеком, господин член Совета, и успешно. Вы еще были очень заняты тем, что рождались, когда это произошло, но возможно, вы кое-что читали об этом в школе.

Он внимательно оглядел Сермака и продолжал размеренным голосом:

— Когда Хари Сэлдон создал на этой планете Основание с обманной целью писать Энциклопедию, мы в течение пятидесяти лет занимались ненужным делом прежде чем поняли, что он хотел на самом деле. К тому времени было почти что поздно. Когда коммуникации с центральными районами Империи были прерваны, мы осознали себя мирком ученых, сконцентрированных в одном городе, не обладающим промышленностью и окруженными заново созданными королевствами, враждебными нам и варварскими. Мы были крохотным островком атомной энергии в этом океане варварства и, естественно, очень ценной добычей. Анакреон, тогда так же как и сейчас самое могущественное из четырех королевств, потребовал и даже обосновал военную базу на Терминусе, и тогдашние правители города, Энциклопедисты, очень хорошо знали, что им нужно для того, чтобы захватить всю планету. Вот так обстояли дела, когда я… гм… принял на себя управление государством. Что бы вы сделали?

Сермак пожал плечами.

— Это академический вопрос. Ведь я знаю, что сделали вы.

— И тем не менее, я повторяю. Возможно, вы меня не поняли. наше искушение собрать все силы, которые могли драться, было велико. Это самый легкий выход и наиболее удовлетворительный для самоуважения, но почти всегда — самый глупый. Вы бы это сделали, вы, с вашими разговорами о том, что надо нападать первыми. Я же вместо этого посетил три остальных королевства, указал им, что позволить секрету атомной энергии попасть в руки Анакреона равносильно тому, чтобы как можно быстрее перерезать себе самому горло, и мягко предложил им сделать соответствующие выводы. Вот и все. Ровно через месяц после того, как космический флот опустился на поверхность Терминуса, король Анакреона получил три ультиматума от своих соседей. Через семь дней последний анакреонец покинул планету. А теперь скажите мне, где была необходимость в насилии?

Молодой член Совета задумчиво осмотрел окурок своей сигареты и швырнул его в урну.

— Я не вижу аналогии. Инсулин приведет диабетика в нормальное состояние безо всякого скальпеля, но аппендицит требует операции. С этим ничего не поделать. Когда остальные способы не помогли, что остается, как не это «последнее убежище». Это ваша вина, что у нас нет другого пути.

— Моя? Ах да, опять моя политика умиротворения. Вы, кажется, еще никак не можете понять наших основных нужд. Наши проблемы отнюдь не кончились после того, как последний корабль с Анакреона улетел с планеты. Они только начались. Четыре королевства были нашими врагами более, чем когда-либо — и каждое из них не вгрызлось нам в горло только потому, что боялись остальных трех. Мы балансировали на лезвии бритвы и малейшее колебание в любом направлении… Если бы, например, одно из королевств стало слишком сильным или два объединились в коалицию… вы понимаете?

— Безусловно. Тогда-то и наступило бы время начать наши переговоры о войне.

— Напротив. Тогда-то наступило бы время начать наши переговоры о предотвращении войны. Я натравливал одно из государств на другое. Я помогал им по очереди. Я предложил им науку, торговлю, образование, медицину. Я сделал так, что Терминус стал более ценен для них как мир процветающий, нежели как военная добыча. В течении тридцати лет это помогало.

— Да, но вы были вынуждены окружить свои научные дары тайной совершенно безобразной мистики. Вы сделали из техники полурелигию, полу… черт знает что. Вы создали иерархию священников и сложные, не имеющие значения ритуалы.

Хардин нахмурился. — Ну и что с того? Я вообще не понимаю, какое это имеет отношение к нашему спору. Так происходило с самого начала потому, что варвары смотрели на нашу науку, как на волшебство, и им легче было так принимать ее. Появилось духовенство, и если мы поддержали его, то только следуя линии наименьшего сопротивления. Это не играет большой роли.

— Но эти священники обслуживают атомные энергостанции, я это играет большую роль.

— Верно, но ведь мы их обучали. Их знания чисто эмпирические, и они твердо верят в чудеса, которые их окружают.

— А если один из них потеряет веру и будет достаточно умен, чтобы откинуть всяческий эмпиризм в сторону, а в результате докопается до настоящего технического прогресса и продаст вас тому, кто подороже заплатит? Какую ценность мы будем тогда представлять для королевств?

— Очень маленькая вероятность, Сермак. Вы рассуждаете поверхностно. Лучшие люди со всех королевств съезжаются на Основание каждый год, и мы готовим их в духовенство. Если вы считаете, что после нашего учения, когда они практически на имеют элементарных научных знаний или того хуже — имеют неверные знания, священники могут сами дойти до основ атомной энергии, электроники, теории гиперперехода — у вас очень романтические знания о науке. Требуется не только глубокий ум, но и годы труда, чтобы научиться всему этому.

Во время одной из ответных речей Иоган Ли резко поднялся и вышел из комнаты. Теперь он вернулся и, когда Хардин кончил говорить, наклонился к уху своего начальника. Они о чем-то пошептались и Ли передал ему свинцовый цилиндрик. Бросив враждебный взгляд на депутацию, он вновь опустился в свое кресло.