Основание - Страница 27

Хардин вертел цилиндрик в руках, наблюдая за посетителями сквозь отблеск света на его поверхности. А затем он резко открыл его. И только у Сермака хватило выдержки не бросить взгляд на выпавшую оттуда бумажку.

— Короче говоря, господа, — сказал он, — правительство придерживается мнения, что оно знает, что делать.

Он говорил и читал одновременно. Лист бумаги покрывал сложный узор кода и наверху в трех словах была дана расшифровка. Он бросил на нее взгляд и небрежно выкинул лист в мусоропровод.

— А на этом, — сказал вновь Хардин, — мы заканчиваем интервью. Очень рад видеть вас всех здесь. Благодарю за то, что вы пришли.

Он пожал руки каждому в отдельности и они ушли.

Хардин почти уже никогда не смеялся, но после того, как Сермак и его три компаньона ушли по его мнению достаточно далеко, он сухо хмыкнул и с любопытством посмотрел на Ли.

— Как тебе понравилась эта «битва гигантов» Ли?

— Вовсе не уверен, что он блефовал, — проворчал Ли. — Относись к нему по-доброму и, вполне вероятно, он все-таки выиграет следующие выборы.

— О, вполне вероятно, вполне вероятно, если конечно до этого ничего не произойдет.

— Советую, чтобы все произошло на этот раз так, как надо, Хардин. Говорю тебе, у Сермака есть последователи. Что, если он не будет ждать следующих выборов? Я помню еще времена, когда мы с тобой заставили кое-кого поплясать, несмотря на этот плакат, что ты нацепил на стену.

Хардин поднял брови.

— Ты сегодня настроен пессимистично, Ли, да к тому же еще и выдумываешь. Насколько я помню, наш маленький путч обошелся без всякого насилия, ни одна живая душа не пострадала. Это была необходимая мера, принятая в нужный момент, и все прошло гладко и безболезненно, хотя и с великими трудами. Что касается Сермака, он противник каких бы то ни было компромиссов. Ты и я, Ли, не Энциклопедисты. Мы ко всему готовы. Слушай, старина, подключи своих людей к этому молодняку, только вежливо. Пусть они не знают, что за ними следят, но будь повнимательнее, ты меня понимаешь?

Ли раздраженно засмеялся.

— Ты думаешь, я такой дурак, что буду сидеть и ждать сложа руки, пока мне прикажут? Сермак и его люди уже месяц у меня под наблюдением.

Мэр ухмыльнулся.

— Ты всегда хочешь быть первым? Ну, хорошо. Кстати, — мягко добавил он, — посол Вересов возвращается на Терминус. Временно, надеюсь.

Последовало короткое молчание, несколько напряженное, а затем Ли спросил:

— Что было в письме? Наши дела продвигаются?

— Не знаю. Не могу сказать, пока не поговорю с Вересовым. Может быть, да. В конце концов, должно же что-то произойти до выборов. Но с чего это ты вдруг помрачнел?

— Потому что не знаю, что из всего этого выйдет. Ты слишком умен, Хардин, и ты много скрываешь.

— И ты тоже, — пробормотал Хардин.

Потом он громко спросил:

— Это значит, что ты собираешься вступить в новую партию Сермака?

Ли против воли улыбнулся:

— Ну, хорошо. Ты выиграл. А теперь, не хочешь ли пообедать?

2

Сальвору Хардину, убежденному шутнику, приписывали множество эпиграмм, многие из которых, вероятно, апокрифичны. Тем не менее считают, что он однажды сказал:

— Хорошо всегда быть честным, в особенности, если у тебя репутация лгуна. пользоваться этим секретом, учитывая, что он уже четырнадцать лет играл на Анакреоне целых две роли, которые часто и неприятно напоминали ему танец человека на раскаленном металле.

Для народа Анакреона он был первосвященником, представителем Основания, которое для этих варваров было символом волшебства и центром религии, которую они создали не без помощи Хардина за последние тридцать лет. И в качестве первосвященника он построил там свой дом, ставший для него темницей, потому что в глубине души он презирал тот ритуал, в центре которого находился.

Но для короля Анакреона — старого, уже умершего, и нового, еще молодого внука, который сидел сейчас на троне, — он был просто могущественным послом, которого одновременно боялись и которому завидовали.

В целом это была неприятная работа, и его первое за три года путешествие на Основание, хотя и вызванное неприятной необходимостью, было для него как долгожданные каникулы.

И так как не в первый раз приходилось ему путешествовать в строгой секретности, он вновь применил к жизни эпиграмму Хардина.

Он переоделся в гражданское платье и взял билет второго класса на пассажирский лайнер, отбывающий на Терминус. Прибыв на Основание, он пробрался сквозь толпу пассажиров на космодроме и позвонил в зал Совета из городского видеоавтомата.

— Меня зовут Янг Смит, — сказал он. — На сегодняшнее утро мне назначена встреча с мэром.

Молодая женщина с безжизненным лицом, хотя и достаточно деловая, на другом конце провода сделала второе переключение, обменялась с кем-то двумя-тремя быстрыми фразами, а затем сказала сухим механическим голосом:

— Мэр Хардин примет вас через полчаса, сэр.

Экран видеофона померк.

После этого посол купил последнее издание местной газеты, неторопливо прошел городской сад и, усевшись на первую попавшуюся пустую скамью, прочитал передовую статью, спортивные новости и уголок юмора. Когда полчаса истекли, он встал, засунул газету под мышку и пошел в зал Совета, где представился.

За все это время его так никто и не узнал потому что он вел себя как самый обычный гражданин, и некто не обратил на него ни малейшего внимания.

Хардин взглянул на него и ухмыльнулся.

— Берите сигарету. Как путешествие?